Большие девочки тоже делают глупости - Страница 11

— Я не так проста, как тебе кажется.

— Сестра, воспитательница даже самого крутого детского сада, где ты работаешь, не сможет противостоять генеральному директору авиакорпорации. У вас разные весовые категории.

— Но почему тогда ты ему не звонишь? — с обидой сказала Лиза. — Просишь помощи у сестры.

— Потому что ты самый родной мне человек, а его реакция мне неизвестна.

Напряжение спадало, Анна чувствовала, что потеряла опору под ногами, а ноги стали совсем ватными и не слушались. Лиза едва успела ее подхватить.

— Тебе плохо, Анечка? Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, только устала очень, и есть хочется.

— Это у тебя от стресса. Бедняжка, такое пережить… А ты точно не будешь обращаться в полицию? Они тебя уже, наверное, разыскивают. Машина ведь твоя.

— Моя. Я совсем об этом не подумала. Сделай что-нибудь, Лиза! Дай мне хотя бы в себя прийти. Я ничего не соображала, бежала по городу… Да, ты права, полиция будет меня искать.

— Не волнуйся, мы переиграем всех мужиков!

— Господи, ну тебе-то откуда знать? У тебя и мужика никогда не было.

— Зато у меня есть младшая сестра, которая наскребла на одно место много приключений, и это место у нее теперь горит. Кто-то на тебя начал охоту, и этот кто-то не остановится. А может, это сам гражданин Марк решил от тебя избавиться?!

Глава 7. Что бывает, когда не слушаются главреда

Звонил, конечно, Заурский. Он всегда звонит неожиданно и в самый неподходящий момент.

— Сорнева! Что это ты за фото по Ватсапу кинула? Я правильно понял, что это председатель жюри фестиваля гражданин Марк Бельстон в таком состоянии находится?

— Правильно, Егор Петрович, правильно вы все понимаете.

— И у него проломлена голова?

— Угу. Так оно и есть.

— Это твое фото или где-то скачала?

— Авторское.

— А что ты там делала?

— Не могу говорить, как раз иду к следователю.

— Мы фото, конечно, на первую полосу поставим. У нас, как я понимаю, эксклюзив?

— Угу, — прогудела Юлька.

— Текст твой тоже годится. Но только вот мой сказ: ноги в руки — и домой, в редакцию! К черту твой фестиваль. Мне твои приключения вот где. — Юлька будто увидела, как Егор Петрович резко проводит рукой по шее. — Домой, Сорнева, домой! И позвонишь мне после беседы со следователем.

— Угу, — обреченно продолжала она. — Как скажете! Только напоминаю, что фестиваль не мой, а ваш — вы меня туда заслали, собственными, так сказать, руками.

Егору Петровичу со своего рабочего места не было видно, как Юлька робко, словно ученица, постучала в дверь, и ей ответил приятный мужской голос:

— Входите, входите, не стесняйтесь!

— Здравствуйте, товарищ следователь. Я Юля Сорнева.

— Здравствуйте, товарищ Юля. Меня зовут Руслан Аванесов. Ну, рассказывайте, Юля, как вы оказались в кабинете у Бельстона.

— Я даже не знаю, с чего начать…

— А вы не стесняйтесь, Юля. Давайте с самого начала.

У следователя Аванесова сегодня с утра болел зуб, а пойти показаться врачу было некогда, целый день оказался загружен так, что Аванесов не мог вспомнить, обедал он сегодня или нет, но, прислушавшись к урчащему животу, понял, что — нет, не обедал. Зуб ныл, и дергало так, что мужчина морщился при малейшем движении, поэтому хотел закончить разговор со свидетелями как можно быстрее.

— Я вам помогу, Юля. Пожалуйста, ответьте на вопрос, почему вы пошли в кабинет к председателю жюри?

— Я пошла, потому что меня об этом попросила Зинаида Ивановна.

— Она как-то объяснила свою просьбу?

— Никак.

— А почему вы не поинтересовались?

— Послушайте, если бы вас вдруг попросил прийти главный прокурор страны, вы бы тоже спросили — зачем?

— Вы хотите сказать, что Бельстон такая большая величина?!

— Хочу! Он председатель жюри нашего фестиваля и, значит, в настоящее время для меня — величина, поэтому я не раздумывала ни о чем, пошла, и все.

— А вы были раньше знакомы с Марком Бельстоном.

— Никогда!

— Тогда почему он выбрал именно вас?

— Да если бы я знала! Самой этот факт покоя не дает!

— Но все-таки у вас есть предположения?

— Никаких! Подумайте сами, ну какие у меня могут быть предположения, если я не была знакома с господином Бельстоном?

— Но Зинаида Ивановна сообщила, что ваши работы вошли в шорт-лист фестиваля и вы одна из претенденток на первое место, на награду.

— Следуя вашей логике, Бельстон решил познакомиться со мной лично как с профессионалом высокого класса, и, наверное, он сомневался в моем профессионализме, а я, вместо того чтобы его переубеждать и станцевать «ча-ча-ча», взяла и грохнула его по голове! Вас такая версия устраивает?

— А при чем тут «ча-ча-ча»?

— То есть про все остальное вам понятно?

— Не очень. Для меня женская логика — полнейшая загадка. — Зуб Аванесова снова «задергало». Девушка действовала на зуб угнетающе — он разболелся еще больше. — Так почему «ча-ча-ча»?

— Да потому что Марк Александрович, при всей статусности нашего фестиваля и его на нем председательствования, вряд ли что понимает в журналистских текстах. Он может только сказать, нравится — не нравится.

— А почему он ваш председатель?

— Товарищ Аванесов, вы с Луны свалились? Он финансирует наш фестиваль. Он главный спонсор. Ему не надо понимать в журналистском творчестве.

— Вон как!

— Да я думаю, вы все понимаете. Зинаида Ивановна мои слова подтвердит.

— Да ваша Зинаида Ивановна так распереживалась, что двух слов связать не может.