Большие девочки тоже делают глупости - Страница 31

Жизнь каждого из нас, в общем, делится на две части: первую мы проводим, планируя будущее, а вторую — возвращаясь к прошлому. Потери прошлого и обманутые надежды со временем уже не так огорчают нас, а приятные воспоминания иногда заменяют ожидания. У Юльки было такое ощущение, что две эти части — прошлое и будущее — сошлись в одной точке у крыльца незнакомого дома. Может, это потому, что она опять бесцеремонно вмешивается в чью-то судьбу? Ну, казалось, зачем ей Анна Красновская? Мало ли подружек было у красавца Бельстона? Ну что ему от нее, простой журналистки, было надо? Может, Анна, машину которой взорвали, натолкнет ее на какие-то мысли? Такое у Юли бывало: она встречается с человеком по одной теме, но потом, когда разговор заканчивается, другая волновавшая ее тема становится понятной, ясной, как будто с глаз спадает пелена. Главред Заурский называл это инверсией по-сорневски, хотя настоящая инверсия — это когда меняется план повествования, меняется хронология событий. Юлька с Заурским соглашалась: называйте как хотите, хоть горшком, но у меня мозги так устроены. Чем больше я общаюсь, тем догадливее становлюсь.

В нынешней ситуации ей нужно было обязательно пообщаться с Анной.

В коттеджном поселке, куда Юля приехала на такси, было тихо. Она только решила постучать, как дверь домика заскрипела, и девичья фигура шагнула в темноту. Юлька замерла как вкопанная.

— Кто здесь? — Девушка обращалась в темноту, и ее платье белело во мгле. Юля решила, что таиться нет смысла — она ведь пришла поговорить, значит, пора действовать.

— Анна, вы извините за вторжение. Меня зовут Юля.

— Зачем вы здесь, Юля? Что вы хотите?

— Мне нужно поговорить с вами.

— О чем? Я вас не знаю, уходите, Юля. Я закричу.

Тут Юлька вспомнила, что одно из правил журналистского общения — честность, которая способна обезоружить любого.

— Марк Бельстон лежит в реанимации.

— Откуда вы знаете? Что с ним?

— Если вы меня пустите в дом, я расскажу все, что знаю. Я пришла к вам за помощью, Анна.

— Вы не сказали, что с Марком?

— Его ударили по голове. Здоровью ничто не угрожает, но он пока без сознания. Может, вы меня все-таки впустите?

Пользуясь растерянностью Анны, Юля решительно обошла девушку и взялась за дверную ручку, вспоминая при этом опять Заурского: журналисту надо всегда стремиться добиться цели, даже если говорят, что двери закрыты. Здесь это было почти буквально.

— Проходите. — Анна распахнула дверь. — Не очень понимаю, зачем вы здесь, но раз пришли… Что все-таки с Марком и откуда вы все знаете? Я вас вижу в первый раз. Только, пожалуйста, тише, сестра спит в соседней комнате.

— Я вас тоже вижу в первый раз, но раз судьба странным образом нас свела друг с другом, значит, нужно поговорить. Случайных встреч не бывает!

— Вы кто, Юля, и откуда?

— Я журналист Юлия Сорнева, газета «Наш город», из соседнего города, простите за тавтологию, приехала к вам на фестиваль «Сибирская панорама».

— Я не общаюсь с журналистами! — испуганно воскликнула Анна. — Никаких комментариев! Как вы меня нашли? — Девушка была растеряна и не знала, как себя вести. — Я не хочу с вами общаться, — выдавила она.

— Да наплевать мне, не общайтесь! — гаркнула Юлька. — Только скажите, почему ваш преподобный Марк хотел со мной поговорить, вызвал меня к себе в кабинет, где я и нашла его с разбитой головой? Вы ведь работаете в пресс-службе?

— При чем тут пресс-служба? Мне надо позвонить в больницу.

Анна долго разговаривала по телефону и наконец успокоилась.

— Врачи говорят, что он еще не пришел в себя, но жизни ничего не угрожает. Разве так бывает? — растерянно спросила она.

— Бывает, — уверенно ответила Юля, как будто десять последних лет работала в составе реанимационной бригады. — Просто каждый человеческий организм реагирует по-своему. Главное — он поправится.

— А когда он очнется?

— Думаю, через пару дней. — Юлька просто подумала, что больше двух дней она здесь не выдержит. Поэтому, хочет или не хочет Марк Александрович оклематься, ему придется это сделать. — Все хорошо будет, Анна, не переживайте.

— Мне Марк Александрович никогда не говорил про вас. Я читала несколько ваших публикаций в обзоре сибирской прессы. Мне понравилось, у вас много журналистских расследований, интервью интересные. Нашему генеральному нравится, когда о нем пишут, но этим пресс-служба занимается, там толковые девочки. Его и председателем жюри уговорили, потому что журналисты его тоже любят — он говорит хорошо, ярко и с юмором. Наверное, планировалось интервью, и просто пресс-служба не успела. — Аня горестно подперла подбородок руками.

— А можно мне чаю, пить очень хочется? — Юлька решительно закрепляла свои позиции на территории. Если ее еще не выгнали и сейчас принесут чай, значит, она может задавать и следующие вопросы. Пока что ясно одно: Анна не знала, что Бельстона шарахнули по голове, значит, ударила не она. А то ведь у страстной любви всякое бывает — сегодня объятия, а завтра кочергой по макушке. Не она, не Красновская.

— Чай сейчас будет. — Анна поставила на стол чайник и две синенькие, как васильки, чашки. — Может, вам кофе?

— И кофе тоже, — весело ответила Юлька, понимая, что теперь ее отсюда точно не попросят и ответ на свой вопрос она получит обязательно, причем любой из вариантов ответа ее устроит, потому что на статью материал уже набирается.

— Скажите, Анна, кто хотел вас убить? Кому это было нужно? Кто мог взорвать вашу машину? Вы знаете этого человека? — И она ткнула Красновской под нос Танькин рисунок.