Большие девочки тоже делают глупости - Страница 6

К оглавлению

— Я обязательно речку нашу нарисую, а то в прошлый раз волны не получились.

— А ты покажи, что вы в художественной школе рисовали.

— Да горшки и прочую дребедень.

Мама смеялась тихим смехом.

— Давай показывай дребедень.

Таня бежала за папкой и любовно раскладывала рисунки.

— Чем тебе горшки не нравятся, ребенок? Это основа всех основ.

— Я хочу корабли рисовать и море.

— Кто научится рисовать горшки, тот обязательно будет рисовать корабли.

Весной мама умерла. Танька поняла это сразу же, когда увидела дома заплаканную бабушку.

— Ба, что-нибудь случилось?

— Да, Танечка. Мы остались с тобой вдвоем. Рак — это такая болезнь, которая не отпускает человека. Мама ушла от нас.

Куда мама ушла, Таня спрашивать не стала, но у гроба, посмотрев на лежащую там женщину, спросила:

— А где мама?

— Это мама, — ответила ей бабушка.

— Нет, ты же сказала, что мама ушла. Это чужая тетка.

Бабушка молча заплакала.

Таня не стала больше спрашивать о маме и решила, что взрослые опять чего-то недоговаривают. Не может чужая женщина, лежащая в гробу, быть ее красивой мамой. Маму, наверное, положили в больницу, и надолго, а бабушка что-то придумывает. Но мама домой так и не вернулась.

— Танечка, к сожалению, ты не сможешь больше ходить в художественную школу, — сказала как-то бабушка. — У меня маленькая пенсия, мы с тобой, конечно, выживем, но про школу придется забыть. По крайней мере, пока, а потом я что-нибудь придумаю.

Бабушка тоже умерла весной, когда Тане исполнилось двенадцать лет. Девочка считала себя уже совершенно взрослым человеком, потому что была самостоятельной: давно ходила в магазин за продуктами, покупала бабушке лекарства. Женщина из социальной службы, которая приносила бабушке пенсию, на похоронах пожалела Таню:

— Тебя, наверное, в детдом определят. А может, родственники какие отыщутся? Отец твой где?

Танька молча пожала плечами. Родственников она никаких не знала, как ничего не знала и про отца, а в детский дом она не пойдет, дудки всем важным взрослым, которые хотят ее туда запихнуть. Утром следующего дня она просто ушла из дому. Взяла оставшиеся деньги, оделась и пошла в город.

«А там что-нибудь придумаю», — мыслилось девочке.

Почти целый день она ездила на городских автобусах от конечной до конечной, пока кондуктор в одном из автобусов не спросила:

— Двойку, что ли, сегодня получила, катаешься? Домой идти не хочется?

Танька согласилась с кондукторшей, но из автобуса вышла и направилась в городской парк, где случайно и познакомилась с Тимой и Колей. Она сразу приметила мальчишек, которые стояли у кафе и жадно смотрели на еду.

— Есть хотите? Угощаю, пошли со мной. — И она царским жестом пригласила их в кафешку. Мальчишки упираться не стали, присели на белые пластмассовые стулья. Таня принесла всем чай и горячие беляши. Ребята вцепились в пирожки так жадно, что Танюшка им посочувствовала.

— Что же вы такие голодные? Как звать-то?

В ответ она услышала имена:

— Тима и Коля.

— Как будто вас три дня не кормили. — Девочка ощущала себя волшебницей, которая совершила чудо.

— Мы не ели со вчерашнего дня, — доверительно сообщил белобрысый. — А ты кто? — поинтересовался он.

— Я просто Таня. Танька-потеряшка.

— А кто тебя потерял?

— А меня просто никто не ищет. Где вы живете, друзья?

— В колодце.

— Как в колодце? Где?

— За молокозаводом сразу, там знаешь сколько колодцев, и все теплые.

— А перекантоваться с вами можно, переночевать пару дней, пока я что-нибудь не придумаю.

— Можно, — не задумываясь, в один голос сказали мальчики. — У нас места много.

Места в колодцах действительно было много, да и не колодцы это были, — подумалось Тане, — а катакомбы молокозавода, брошенного, почему-то оставленного людьми. В основание большого колодца были набросаны тряпки.

— Вот сколько места, выбирай. А можешь соседний колодец занять.

— А вы-то почему тут живете?

— Кольку батя сильно бьет, особенно когда выпьет, он и сбежал, а я приехал из другого города. С поезда меня сняли, хотели в приемник, а я сбежал.

— А дома что тебе не жилось?

— Хочу мир посмотреть, до Кубы доехать!

— До Кубы? Да зачем тебе Куба?!

— Нравится мне Фидель Кастро, хаа-роший он мужик, хочу в кубинскую армию записаться.

Танька решила не спорить с новыми товарищами в первый день, кому ведь куда хочется — ей к маме, а другим вон на Кубу.

Несколько месяцев жизни в теплом колодце молокозавода пронеслись мгновенно. Утром дети отправлялись на поиски пропитания — на базар, к выходам из кафе и магазинов. Небольшие деньги, которые были у Тани, через месяц закончились. Потом из их компании исчез Колька, на что у Тимы была своя версия.

— Домой вернулся, к родителям. Он мамку очень жалел, все время за нее заступался. Говорил, что батя тоже хороший, только пьет и руки распускает.

Таня вдруг с грустью подумала, что она тоже не отказалась бы от отца, пусть любого. Отец ведь тоже родной человек.

Она спрашивала маму про своего отца, и ответ ее удивил.

— Танечка, у тебя нет отца.

— Мама, а так бывает?

— Бывает, доченька.

Таня почему-то легко поверила маме. Нет так нет.

Танька наконец поняла, почему она не может оторвать взгляд от незнакомца во дворе, — от мужчины исходили тревога и опасность. Тут из подъезда вышла красивая девушка, хозяйка машины. Девочка не раз видела ее за рулем этого автомобиля. Девушка остановилась, наклонилась, словно что-то потеряла на асфальте, и в это время раздался сильный взрыв.