Большие девочки тоже делают глупости - Страница 65

— Вот-вот, хватит маяться дурью, братец! Все, Соня, на поправку он пошел, я это точно знаю! Теперь могу со спокойной совестью вас оставить. Я тут третий лишний. А завтра приду, — он погрозил брату пальцем, — не отвертишься от меня!

Боль и чувство дискомфорта совсем отпустили его, он был уверен, что Марк пошел на поправку, кому, как не брату-близнецу, знать об этом!

Глава 38. Когда самый главный свидетель — журналист

Юлька долго перебирала фотографии, которые ей предъявили в полиции, а потом уверенно заявила:

— Нет здесь этого мужика!

— Юлия, ты могла быть в состоянии аффекта, в подъезде недостаточно светло, тем более он уклонялся от твоего удара сумкой. Он мог закрыть лицо. Ты уверена, что разглядела преступника?

— Руслан, у вас к прессе одно недоверие! У меня глаз-алмаз, память фотографическая. Я если кого увижу, сразу запоминаю на всю оставшуюся жизнь. Нет здесь на фотографиях этого мужика. Нету-у!

— То есть это был не Охрин, — резюмировал оперативник Сергей.

— Не Охрин, — повторил Руслан.

Это был тот, кому очень важно, чтобы у Анны Красновской не родился ребенок от Марка Бельстона. Соня Бельстон только с виду тихая и взвешенная, она могла нанять человека конкретно для такого поручения. Хотя на момент их разговора Руслан почувствовал, что жена Бельстона опустошена, как царевна из сказки: «что воля, что неволя — все равно». Для того чтобы достигнуть результата, ей совсем не надо убивать Красновскую, а вот ее неродившегося ребенка — да. Если бы Анна родила, то это могло бы поменять ситуацию в семье Бельстонов в пользу любовницы, а это никакой жене не нужно. Например, даже если Марк публично не признал бы ребенка, то по суду женщина могла заставить платить алименты. Но дело тут совсем не в алиментах, от которых в семье олигарха не произошло бы финансового краха, а в репутации. В таких семьях этот процесс не пускается на самотек, даже если мужская часть семейства любит острые ощущения.

Про Анну следователь многое понял: она не рассчитывает на понимание окружающих, она не признает двусмысленности ситуации, но это женщина с ранимой душой. Наверное, быть любовницей очень непросто, и что-то пожирает ее изнутри, только ведь женщины — существа выносливые и могут улыбаться через боль, а на самом деле быть несчастней обманутых жен. Кто-то должен был поставить точку в этих отношениях. Только вот кто?

Идея, которая посетила его голову, была сумасшедшей, абсурдной и безумной, но иногда именно такой нестандартный ход и умение мыслить в иной плоскости и помогают раскрывать преступления. Он набрал текст на компьютере и, когда техника представила ему варианты ответа, спросил:

— А если теперь посмотреть?

Юля недоверчиво покосилась на экран монитора.

— Ой, вот теперь — точно он!

— Сорнева, я прессу искренне люблю, но у вашего брата слишком эмоций много, а это мешает опознанию. Подумай хорошенько и только потом ойкай.

— Опять обижаете, Руслан! Это он! А он кто? — Она прочитала подпись под фотографией. — Да ну! Не может быть!

— В нашем деле все бывает, — философски заметил Аванесов.

С фотографии на них гордо взирал председатель совета директоров компании «Грин-авиа» Адольф Гранц.

Юлька подписала протокол, посмотрела, как уехала оперативная группа на дом к Гранцу, но не уходила. Аванесов видел, что она мается.

— У тебя что-то еще, Сорнева? Не тяни. Уж добивай меня до конца. Ты у нас гостья с сюрпризами, как шоколадное яйцо, что я внуку покупаю, — не знаешь, какой сувенир внутри.

— Я про Таню хотела вам сказать. Во-первых, спасибо, что помогли, сейчас девочка под присмотром социальных служб. Все оказалось не так страшно, а наоборот. И Танюшка успокоилась.

— Я же тебе говорил, что все наладится, а то таскала ребенка с собой, нехорошо. Что во-вторых, говори, не томи!

— Сюжет про нее на телевидении вышел, вы это тоже знаете. К нам на встречу приехал мужчина, который уверен, что он ее отец.

— Ну, бывает так, жизнь — она не прямолинейная, какой-нибудь темный закуток обязательно да объявится.

— Только отцом оказался… Вы только не ругайтесь!

— Да кто оказался?! Я, что ли? Это исключено.

— Лев Бельстон, брат-близнец Марка Александровича. Приятный, между прочим, мужчина.

— Ну, Сорнева, это уже перебор! Славная семейка тебе покоя не дает — то с одной стороны зайдет, то с другой. А ты уверена, что это не блажь?

— Такими вещами разве шутят? Оказывается, он когда-то Танюшкину маму любил, а потом они расстались, он женился. Лев Александрович говорил, что о дальнейшей судьбе Таниной мамы он ничего не знал, и о том, что дочка у него родилась, тоже. Он даже готов экспертизу ДНК сделать. В общем, там еще была одна деталь…

— Юлечка, сюрпризы еще не кончились? — ехидно поинтересовался Аванесов.

— В общем, мне надо было сразу признаться. Когда я там, на фестивале прессы, в кабинет Марка Бельстона заходила, ну, когда он уже лежал с пробитой головой, я письма, разбросанные по столу, автоматически себе в сумку сунула. От волнения, ну, или как вы говорили, — в состоянии аффекта. Забыла про них, честное слово, а потом прочитала. Так вот, там писала любящая женщина, что у нее родилась дочка. Оказалось, что это письма Таниной мамы Марии к отцу ее ребенка — Льву Бельстону.

— Каверин отдыхает! А случайно мертвого почтальона и сумки с письмами там не было, ну, чтобы уж от сюжета «Двух капитанов» не отрываться?!

— Вы сами говорили, что жизнь позаковыристей романов. Я знала, что родственники Тани найдутся, но чтобы это был Лев Бельстон, даже в мыслях не допускала.