Большие девочки тоже делают глупости - Страница 68

«Если вам известно о местонахождении данного гражданина, просьба сообщить по телефону…» — и был написан номер. Решение она приняла мгновенно.

Когда неизвестный доброжелатель с приятным женским голосом позвонил в полицию и сообщил местонахождение Охрина, по указанному адресу выехала группа захвата. Она вернулась домой поздно и обнаружила, что дверь ее квартиры опечатана, а хозяйку дожидался участковый. Василиса поняла, что ее кошмар закончился, — она расскажет все честно, ей нечего скрывать, а потом продаст квартиру и уедет к тетке. Все, что связано с Охриным, надо вырывать с корнем и посыпать золой, чтобы уже ничего и никогда не могло вырасти на этой почве.

Глава 40. Разговоры в кабинете следователя

Льву Бельстону редко приходилось кого-то спасать. Обычно все вопросы замыкал на себя Марк. Леве совсем не хотелось встречаться с полицией, но раз Юля попросила, то он это сделает, ведь журналистка совершила чудо — нашла его дочь. Оказывается, о Юле знал даже Атросим, знал и предупредил Марка, который хотел с ней встретиться. Брат очнулся, пришел в себя, и Лева точно знает: теперь он поправится. Последние два дня он все время возвращался мыслями в юность и просил прощения у Маши — за то, что не сумел, не сохранил любовь, а увлекся чем-то призрачным и несущественным. Он не оставит, не бросит Таню. Гранц сказал, что поместил Фриду в больницу, и Лева понял, что речь шла о психиатрическом отделении.

— А дальше разберетесь без меня! — как-то странно подытожил папаша.

Как это — без него, когда он готов примчаться по первому требованию дочерей, контролирует финансовые потоки авиакомпании, вникает во все по поводу и без повода? Они бы и рады оторваться от его пуповины, да на деле не получается. Наверное, Марк не зря перевел деньги в офшоры, что-то там у них с Гранцом не сложилось.

— Здравствуйте. — Лев увидел, что Юля сидит в кабинете у следователя, с которым он уже общался. Он даже вспомнил его фамилию — Аванесов — и подумал, что такие встречи-встряски похожи на взлет самолета, когда гул двигателей нарастает, машина начинает ускоряться, дребезжать и трястись, и появляется новое ощущение: земли под ногами нет, и нужно поверить, что скоро посадка, и довериться этому необычному процессу. Юля словно прочитала его мысли.

— Вы думаете: что может получиться от встречи со следователем и журналистом? Наверное, вы не слишком любите людей этих профессий?

— Юлия, вы сказали, что вам нужно помочь, и я приехал, а любите не любите — это вопрос эмоциональный.

— Точно, я вот на вашу любовь не претендую, — произнес Аванесов. — Мне нужно под протокол подтвердить передачу вам гражданкой Юлией Сорневой писем, которые она обнаружила на месте преступления и которые в результате сильного душевного потрясения случайно положила к себе в сумку, а потом об этом забыла. Я правильно излагаю, Юлия Евгеньевна?

— Правильно, — буркнула Юлька. — Только вот уж совсем из меня идиотку не делайте.

— Считай, что я этого не слышал, — сказал Аванесов. — А письма мне нужно изъять.

— Это личные письма, и они не помогут следствию, — уверенно возразил Бельстон.

— Вот это давайте я буду определять, что лучше для следствия, а что хуже, — недовольно пробурчал Аванесов. — Дайте мне ознакомиться с ними, я верну вам все в целости и сохранности.

Льву совсем не хотелось отдавать эти письма постороннему человеку, если бы не журналистка, которая их нашла. Ей нужна была его помощь, а без передачи писем все бы вышло только говорильней, а Лев — человек слова. Он вытащил письма из внутреннего кармана пиджака и протянул следователю.

— Как здоровье вашего брата? Врачи говорят, что побеседовать с ним можно будет не раньше чем через неделю.

— Марк — сильный человек, он будет бороться за жизнь. С ним постоянно его жена, они справятся. И потом, я не просто брат, а брат-близнец, и у нас с Марком особая чувствительность. Я знаю, что он поправится.

— Раз вы не просто брат, может, вы знаете, зачем он приглашал на встречу журналиста Сорневу? Она утверждает, что никогда прежде не была знакома с Марком Бельстоном.

— Что значит — утверждает? Я не знала его раньше, сколько можно повторять, — обиделась Юлька.

— Вы не поверите, но я знаю ответ!

Лев начал рассказывать про Атросима Иванова, и чем дальше он говорил, тем сильнее округлялись у Юльки глаза от удивления.

— Это тот самый семнадцатый сын в семье охотника-эвенка, про которого я писала?

— Он самый, мой брат познакомился с ним, когда в самолете произошла авария с двигателем, а Атросим предупреждал Марка об этом. Марк сначала не поверил, но случилось так, как предсказал экстрасенс. Иванов потом у нас диагностику самолетов провел. Оказывается, он Марка предупреждал о неприятностях, но тот только отмахнулся. Про Юлю тоже Атросим ему сказал.

— А что же он мне ничего не сказал? Про обычаи рассказывал, про жизнь в юрте, а про то, что меня в такую историю занесет, — молчок.

— Я не могу отвечать за экстрасенсов, они народ непредсказуемый, — улыбнулся Лева.

— Послушайте, вы взрослый человек, руководитель, брат потерпевшего. Разве вы не понимаете, что следствие таких версий принять не может?! Мы паранормальными явлениями не занимаемся. В судах не принимают как доказательства мнения экстрасенсов. Я не могу суду рассказывать про «третий глаз», про «битву экстрасенсов» — меня засмеют.

— Но у меня нет объяснений про Марка Александровича, а то, что Атросим не совсем обычный человек, я во время интервью поняла.